С начала российско-украинской войны им не чужда судьба украинских политузников: Олега Сенцова, Олександра Кольченка, Станислава Клыха. Они регулярно поддерживают связь с ними: нанимают адвокатов, присылают посылки, выбивают личные встречи и не устают мониторить ситуацию.
Читайте также: Порошенко написал письмо Сенцову, – Денисова
Что нового они рассказали о состоянии украинских заключенных за политическими мотивами, о ситуации внутри России, о секрете моральной стойкости, читайте в нетипичном и очень добром интервью для 24 канала.
Как вы впервые сконтактировали с Олегом Сенцовым?
Татьяна: В марте 2015-го года, когда он отправлялся с первым этапом в Якутскую колонию. Мы с Николаем были членами общественной наблюдательной комиссии (ОНК – ред.). В Челябинске встретились с Сенцовым в комнате для свиданий с адвокатом. Олег был за решеткой. Мы очень долго говорили.
Олег Сенцов голодает 38 день
Потом пришли во второй раз. Узнали, что направляется в Якутию неподготовленным. Его друзья передали письма. По правилам, нельзя ничего передавать, минуя сотрудников изолятора, но поскольку мы члены комиссии, имеем возможность передавать документы осужденным. Вот и передали Олегу письма.
Читайте також: Портников роз’яснив політику Путіна щодо Сенцова
Отношение сотрудников изолятора к нему было лояльным. В обход тюремных правил разрешили передать книжки, кое-какие вещи, лекарства. Он тогда кашлял, ведь неделю сидел в подвале. Была весна, вот во время этапа и подхватил простуду. На второй день пришли, очень долго говорили обо всем, о детях, ведь мы с Николаем возили внучку в Крым еще до войны.
Душевная близость с Олегом сразу образовалась. У нас сильное совпадение взглядов на жизнь, литературу, политику, религию. И мы так хорошо побеседовали и договорились, что еще раз придем. Ожидали, что 8 марта его не заберут, ведь на праздники этапов не бывает. Но увы! Ночью мне пришло смс с неизвестного номера: "Олег ушел на этап". Это странный случай. И он пропал.
2 недели мы не знали о нем ничего, так как администрация не обязана уведомлять даже родственников, где человек, когда он идет на этап. Сработало сарафанное радио. Подняли шум и адвокатов через неформальную организацию – Ассоциацию независимых наблюдателей полиций и тюрем. Нашли. Журналист из Иркутска сообщил, что он был там...
Какой он – Олег?
Татьяна: Человек с чувством юмора и достоинством, а также с совершеннейшим пониманием действительности. Чувствуется неординарная и сильная личность.
Николай: Олег – человек с ясной мыслью. Очень образованный и твердый духом. Поэтому тюремщикам не удастся его сломить.
Он прекратит голодовку, когда почувствует, что требования по освобождению заключенных начали выполнять.
Когда получили последнюю весточку от него?
Татьяна: Я не сторонник огласки частной переписки, но тут не приходится никак рассуждать, потому что каждое полученное оттуда слово – важная весть не только о его здоровье, но и о его жизни. Письмо от 7 июня опубликовали в Фейсбуке.
Что писал Олег в последнем письме?
Татьяна: Что "для четвертой недели полет проходит нормально". Со смайликами. Но тон этого письма отличается от прежних, потому что Олег никогда не просил эму писать. А тут написал: "Пишите, если будет что-то интересное. Вы знаете мои потребности по сути и на каждый день". Это прозрачный намек, что он свою жизнь считает на дни.
А второй момент: "Не надо заботиться о моем здоровье. Обо мне заботятся здесь врачи. Знают, что я пойду до конца, поэтому предпримут все попытки, чтобы мое здоровье осталось на прежнем уровне". Мы думаем, что были предприняты попытки принудительного кормления, потому что иных путей у тюремных врачей нет.
Он уже получает медикаментозную поддержку: глюкозу и витамины, чтобы не было клинической комы. Дальше какая забота? Ну, перевели его в санчасть в отдельную одиночную палату, которая отделяется решеткой от коридора. Каждый день предлагают пищу, он ее отвергает. Это не забота, а издевательство. Но какая "забота" дальше?
Николай: Возможно, скоро начнут применять принудительное кормление. Это очень болезненная процедура.
Как происходит принудительное кормление?
Николай: Очень просто. Человек не хочет, чтобы его кормили насильственно, сопротивляется. Ему заламывают руки за спину, сковывают наручниками. Вводят две или одну трубочку в нос. Могут кормить и через рот. Могут делать клизму. Все это очень неприятно физиологически.
Насильственное кормление – это не панацея. Здоровье человека ухудшается, и он все равно может умереть. Просто оттягивают этот момент. Советские диссиденты несмотря на принудительное кормление умирали.
Олег получил наше письмо в прошлую среду. Ждем ответа. Кстати, держим связь через ресурс "ФСИН-письмо". В некоторые колонии можно писать по электронной почте.
Как это работает?
Николай: Мы набираем на клавиатуре, а он получает в печатном виде. Он пишет от руки. Фотографируют и присылают нам. В течении 5 рабочих дней цензоры проверяют письма. Но по опыту нашей переписки письма к нему доходят быстро – в течении 1-2 дней. Ответы так же. Оплата услуги через российский банк.
Из Украины могут прислать Олегу письмо по электронной почте?
Николай: Этой услугой может пользоваться любой человек в мире, у которого есть интернет. Но из Украины оплата не проходила через наш банк. Не знаю, по какой причине. Сейчас с Олегом контактируют через нас. Выполняем техническую функцию: вставляем цитату и отправляем.
Вы поддерживаете также украинских политузников Александра Кольченка и Станислава Клыха. Им украинцы могут писать письма?
Николай: Да. Пишите.
В каком состоянии Клых?
Николай: Он в течении 3 лет не имел никакой переписки. Когда прибыл в тюрьму в Челябинской области, мы заключили договор с адвокатами, чтобы они ездили к нему. Те совершили информационный прорыв! Добились, что письма к нему начали приходить. Тогда и мама приехала, и консул. С Клыхом нет никаких проблем по поводу посещения консулами и украинскими гражданами, потому что его считают гражданином Украины. А вот Сенцова и Кольченка – гражданами России.
Читайте также: Еще один пленник Кремля Станислав Клих объявил голодовку
Клых сейчас в построенной еще до революции политической тюрьме. Раньше там сидели противники комуннистического режима – советские диссиденты.
Станиславу Клыху нужна психологическая помощь
Какие условия в тюрьме?
Николай: В тюрьмах и лагерях России условия достаточно сносные. Их нельзя считать такими, как во времена Гулага. Теперь там тепло и светло. Достаточно хорошее питание. И отсутствие работы.
Производство разрушено, так как государству колония, как экономическая сила, не нужна. Это большая проблема, ведь люди сидят большие сроки. Утром в 6 тебя поднимают, и, чем заняться до отбоя, ты не знаешь. Это же ужасно, когда не знаешь, куда себя деть! От безделия рождаются всевозможные эксцессы.
В каком психологическом состоянии Клых?
Николай: В достаточно плохом.
Адвокаты и консул находят, что психическое состояние Станислава далеко не лучшее, и он нуждается в лечении.
Психолог к нему приехал, констатировал, что Станислав нуждается в профессиональной психологической помощи.
Ему помогают психологически. С ним все достаточно хорошо в том смысле, что помощь, которая нужна, оказывается в полном обьеме. Все зависит от Клыха теперь. К нему недавно поехал адвокат. Ждем вестей.
Как Вы пересеклись с Александром Кольченко?
Татьяна: Виделись впервые 26 августа 2016-го года. Когда были членами ОНК, ходили к нему часто. Потом наняли адвоката. Он посещал его раз в месяц, а последнее время – каждую неделю.
Как чувствует себя Саша сейчас?
Николай: Кольченка должна была посетить ваша уполномоченная по правах человека Денисова. Но ее не пустили. Наш адвокат был у него пару недель назад. Все у него хорошо. Пьет бульоны. Состояние удовлетворительное.
Александру Кольченко не разрешили работать в колонии
Татьяна: Как может себя чувствовать человек после голодовки? Похудел на 10 кг за неделю. У Саши понизился уровень сахара в крови аж до потери сознания. Но взгляд на жизнь у него оптимистичней, чем у Олега. Надеется дожить до того момента, когда вернется на свободу. И доживет! Он написал в своем заявлении, о выходе из голодовки, что не видит подвижек и поэтому выходит из нее. Он хочет дожить до момента, когда встретиться с Олегом на воле, и обращается к Олегу с просьбой не сердится, что он не выдержал. Какое состояние у Олега – судить сложно.
Читайте також: У Росії розповіли про стан здоров'я Кольченка
Какое впечатление о Саше, как о человеке?
Татьяна: Моральный настрой у него всегда очень хороший. Такой простой боевой мальчишка-анархист. У него письма умные. Человек твердых убеждений, антифашист. Ему обидно, что его записывают в фашисты. Люди в отряде его уважают и поддерживают.
Николай: "Тундра" – есть "Тундра". Приятный человек в общении. Очень добрый. Несмотря на то, что молод, сильный духом, сломить его невозможно. Поэтому отношение со стороны других заключенных ровное – его никто не третирует.
Как относятся к нему представители администрации?
Николай: Нормально. И все провокации, которые устраивают нынешние "правозащитники" со стороны так называемой ОНК, на него действия не имеют. Саша хорошо разбирается в ситуации, понимает, чего нельзя делать. И не делает.
Он как считал себя украинцем, так и считает. Все попытки российских властей сделать так, чтобы он посчитал себе гражданином России, не действуют. Этот человек по духу украинец, он и пишет, и говорит на украинском языке. Просил передать книги на украинском, но, к сожалению, не разрешили.
Как проходит его досуг?
Николай: В чтении книг, так как в работе ему отказали. Мол, "статья серьезная, таким, как ты. работать нельзя". Он читает мировую классическую литературу. Саша хотел возобновить учебу в Таврическом университете, но колония воспротивилась, потому что университет не имеет акредитации. Все эти игры смешны и надуманы. Тюремное ведомство будет этот вопрос спускать на тормозах.
Саше не разрешили возобновить учебу в Таврическом университете
В 2016-м году общественная наблюдательна комиссия существенно изменилась. Чем же отличается нынешняя ОНК? И способна ли она эффективно защищать права осужденных?
Николай: Отличается принципиально. Нынешняя ОНК не состоит из людей, которые занимаются контролем или защитой прав человека. Нынешний состав из людей, которые ненавидят концепцию прав человека, которых специально командировала туда власть. Они посланы для того, чтобы представлять декорацию якобы участия и контроля общественности в этих местах. И поэтому сейчас по всей стране правозащитники из ОНК властью исключены. Ссылаться на их посещения не надо.
Недавно председатель ОНК звонил маме Саши Кольченко, ругал ее. Говорил, что за посылки и адвокатов предьявлят счет после его освобождения. Советовал, чтобы к Саше никто не ходил.
Вас с женой исключили из ОНК два года назад. Как вам удается контролировать ситуацию сейчас?
Николай: Мы с тюрьмой работаем с 1996-го года. А закон про ОНК появился через 12 лет. За это время у нас образовались крепкие связи как с персоналом тюремным, так из заключенными. Ни для кого не секрет, что сейчас в наших тюрьмах в свободном ходу мобильные средства связи, многие имеют доступ в интернет. Поэтому мы в курсе событий.
А как влияем? Всегда работаем исключительно в поле закона. Раньше мы могли к любому заключенному прийти. Сейчас нет такой возможности, поэтому нанимаем адвокатов. Так держим связь с Кольченком и Клыхом.
На Чемпионат Мира по футболу в Россию поехало около 6 тысяч болельщиков из Украины… Как им себя вести во время футбольного события, чтобы не быть задержанными?
Николай: У меня много друзей в Украине, я и сам заканчивал школу в Запорожье, а учился в Харькове. Поэтому связи остались и понимание есть. Истерия, которая и у вас, и у нас развивается, не касается общего сознания народа. Поэтому украинским болельщикам здесь особо ничего не грозит от обычных граждан. Да и власть трогать не будет без особого повода.
Читайте также: Мы дали хорошего пинка России – автор резонансных антироссийских плакатов к ЧМ-2018
Но дело в том, что сюда приедут не сплошь пушистые и белые украинцы, а фанаты, которые будут себя вести, как все фанаты мира… Если будут пить и буянить, за это их накажут не потому, что они политические враги, а потому что они хулиганы. Если попадутся, нарушая порядок, никто не будет выяснять, украинские они или нигерийские фаны. Их арестуют так же, как и всех нарушителей порядка. Вести себя надо нормально и все.
Если украинский фанат возьмет флаг своей страны или будет мирно пикетировать с табличкой с надписью Save Oleg Sentsov, что ему грозит?
Николай: Флаг Украины в России не запрещен. Это не является преступлением или нарушением гражданского порядка. Пикеты иностранцам так же не запрещены. Но сейчас несколько иная картина, ведь в связи с Чемпионатом мира появился указ Президента об ограничениях на этот период для граждан. Теперь ограничены митинги и протесты.
Вы должны знать, что и в России за одиночный пикет полиция задерживает, и люди получают административные изыскания или же попадают за решетку на 30 суток. Поэтому украинцы тоже от этого не защищены. Не потому, что они украинцы, а потому, что в России сейчас любой протест вызывает у власти очень негативное восприятие и совершенно неадекватную незаконную реакцию.
К тому же у нас есть и другие глупости: введен паспорт болельщика, а в некоторых местах воду продают, откручивая крышку. Говорят, что, согласно указу Президента, с крышками продавать нельзя, потому что вы, мол, воду выльете, зальете "коктейль Молотова" и будете бросать.
Что делать украинцу, если его задержат за одиночный пикет?
Николай: Немедленно обращаться в консульство.
Как должна действовать украинская сторона, чтобы освободили украинских политзаключенных?
Николай: От правозащитников, людей с совестью практически ничего не зависит. Ведь наше правительство давным-давно свой народ не слушает. Украинские власти, на мой взгляд, вообще ничего не делают, чтобы осовбодить политзаключенных. Реально поспособствовать решению этой проблемы могут всевозможные меркели, макроны и трампы. В их руках находиться сейчас жизнь политзаключенных. Они могут это сделать в течении 10 минут. Надо только перекрыть каналы российского бизнеса на Западе, и сразу наша власть станет шелковой. Все богатства у них там, как и богатства ваших властей.
14 июня в Европарламенте приняли Резолюцию с требованием освободить политзаключенных в России. Усилий европейских политиков недостаточно?
Николай: Я считаю, они вообще ничего не предпринимают по существу. Российской власти от решений Европейского Парламента ни холодно ни жарко. Усилия европейских политиков нужно направить на экономику. Как только Европа откажется от российской нефти и газа – проблема сдвинется мгновенно! Подобное было с двумя активистами – крымскими татарами, которых так же признали гражданами России. Там как было? Приехал Путин к Эрдогану по поводу "Южного потока". Эрдоган сказал, мол, "выпустишь этих двух, тогда поговорим". И все, их освободили. Нужна политическая воля.
Риторика российских СМИ не изменилась во время голодовки Сенцова?
Николай: Имеете ввиду официальное федеральное телевиденье? "Первый канал" и прочие? Так его никто не смотрит! Он никому не нужен. Российские СМИ сейчас вообще никто не воспринимает внутри страны, это только воспринимают люди, которые не участвуют в политической жизни. Только селяне и рабочие смотрят эти бесконечные пошлые шоу…
Что касается интернет-ресурса или соцсетей, то Кольченка и Сенцова как поддерживали, так и поддерживают. Людей которые выражают озабоченность, становиться больше. И они начинают говорить об этом открыто. Недавно на нашем главном кинофестивале "Кинотавр" было несколько резких заявлений в поддержку Сенцова и других политзаключенных от всех членов жюри! Но к сожалению, не эти люди решают его судьбу.
Возможен ли "акт доброй воли" от Путина касательно вопроса политузников?
Николай: Если будет звонок от влиятельного дяди из влиятельной страны, да. Уже будет не столь важно, какую окраску придадут: будет ли это добрая воля царя или проявление гуманизма.
А вообще этот режим очень выгоден всему миру. Говорят, что наша власть – жандарм Европы. Когда наш режим станет не выгодным западным странам, власть быстро смениться и Путина почетно отправят на отдых. Либо он от инфаркта умрет, либо скажет, что устал. Тогда и измениться позиция по поводу политзаключенных. А сейчас власти нужно показывать, что она действительно власть, и ее решение – непоколебимо.
На днях в России прошел тысячный митинг. 30% людей выступали за поддержку Олега. Никого не задержали?
Николай: Вышло около 2 тысяч человек за свободу политзаключенных. Это небольшой митинг. Большой митинг – это Майдан! Почему полиция не задержала людей, не знаю. Может, не хотели излишней информационной шумихи по этому поводу перед Чемпионатом мира.
Читайте також: Ініціаторка акції #SaveOlegSentsov розповіла, що росіяни дуже активно підтримують Сенцова
Что помогает держаться и продолжать 22 года заниматься правозащитной деятельностью в сложившихся условиях? Откуда берете как моральные, так и физические силы?
Татьяна: Ну, это просто наш образ жизни. По-другому не интересно. И ещё хочется, чтобы уважали дети. И теперь уже внуки.
Татьяна и Николай вместе 41 год. Посредине – их дочь Мария
Да и есть люди, которых знать и поддерживать – большая честь. Такие, как Саша Кольченко и, конечно, Олег Сенцов. Когда вы познакомитесь с Олегом, поймёте. В его личности можно черпать такую силу!
Когда Николай сидел в СИЗО, свиданий нам не давали. К нему ходила Надежда Дубровская, наш адвокат, которая не взяла ни копейки за его защиту. Она выходила со свиданий и говорила, что получила огромный заряд моральной силы "от такого человека". Так и с Олегом.
Поймите, нам приходится преодолевать не власть, рутину, опасность... Это само собой. Главное – боремся с мерзостью и равнодушием в других людях. А когда встречаешь таких, как Олег, то понимаешь, что всё не зря. Кто-то так говорит и про Николая.
Николай: Вопрос для нас несколько смешной. Нам ничего не помогает выжить, так как мы не выживаем, мы живем. Мы не занимаемся чем-то таким, на что нужны какие-то силы или вдохновение. Просто, если у человека хватает собственного достоинства, он не позволяет плевать себе в лицо.
У нас нет ни формулы, ни рецепта, как жить. Мы, к сожалению, родились в стране среди рабов, где процветает рабство и фашизм. Но что делать? Власть в любую секунду может нас растереть. Мы это понимаем.
Но мы еще поборемся. Мы себя в обиду не дадим. Чего и вам желаем!